Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]

Авардан не смог сдержать удивления.

– Не может быть! – проговорил он, широко открыв глаза. – В самом деле?

Однако Пола тут же разозлилась.

– Не смейтесь. Вы обещали выслушать и поверить мне. На Земле готовится восстание, и это серьезно, потому что Земля может уничтожить всю Империю.

– Земля в силах сделать это? – Авардан подавил желание рассмеяться. – Пола, насколько хорошо вы знаете галактографию? – мягко спросил он.

– Не хуже любого другого, учитель, но какое это имеет отношение к тому, о чем я говорю?

– Прямое. Объем Галактики – несколько миллионов кубических световых лет. Это включает двести миллионов населенных планет и приблизительно пятьсот квадриллионов человек населения. Правильно?

– Думаю, что да, раз вы так говорите.

– Это именно так, поверьте мне. Земля же – одна планета с населением в двадцать миллионов, лишенная всех материальных ресурсов. Другими словами, на каждого землянина приходится двадцать пять биллионов граждан Галактики. Что может сделать Земля при соотношении сил – двадцать пять биллионов к одному?

Пола преодолела сомнение на мгновение овладевшее ею.

– Бел, – твердо ответила она, – я не знаю, но мой отец может ответить на этот вопрос. Он не посвятил меня в детали, потому что боится подвергать опасности мою жизнь. Однако если вы пойдете со мной, то все узнаете. Он сказал, что Земля может уничтожить всю жизнь в Галактике, и он знает это наверняка. Он никогда не ошибался.

Ее щеки порозовели от нетерпения, и Авардан почувствовал страстное желание прикоснуться к ним. (Как мог он раньше чувствовать ужас от прикосновения к ней?)

– Уже есть десять часов? – спросила Пола.

– Да, – ответил он.

– Тогда он должен ждать нас наверху, если они его не арестовали. – Она невольно вздрогнула. – Мы поднимемся в дом, и если вы пойдете со мной…

Она положила руку на кнопку, контролирующую двери, и неожиданно замерла. Затем хрипло прошептала:

– Кто-то идет… Ох, быстрее…

Остальное прошло гладко. Авардан без труда вспомнил ее первоначальные наставления. Его руки легким движением обняли ее, и он почувствовал, как их губы встретились…

Прошло немало времени, прежде чем он заговорил.

– Должно быть, это был уличный шум.

– Нет, – прошептала она, – я не слышала никакого шума.

Он удивленно посмотрел на нее, но она не отвела глаз.

– Серьезно? Ты – само коварство.

Глаза Полы вспыхнули.

– Я хотела, чтобы ты поцеловал меня и не жалею об этом.

– Думаешь, я жалею? Поцелуй меня еще раз, только теперь потому, что этого хочу я.

Еще одна длинная пауза, потом она отстранилась от него, поправляя волосы и разглаживая воротник платья.

– Я думаю, сейчас нам лучше будет подняться в дом. Выключи свет. У меня есть фонарь.

Авардан вышел за ней из машины.

– Возьми меня за руку, – сказала она. – Здесь ступеньки.

– Я люблю тебя, Пола, – прошептал он за ее спиной. Это получилось так просто и звучало так правдиво. – Я люблю тебя, Пола, – повторил он.

– Ты почти не знаешь меня, – мягко проговорила она.

– Нет. Клянусь, я знаю тебя всю жизнь. Всю мою жизнь, Пола, два месяца я мечтал о тебе.

– Я всего лишь землянка, сэр.

– Тогда и я буду землянином. Испытай меня.

Он остановил ее и мягко поднял ее руку, пока свет фонарика не осветил ей лицо.

– Почему ты плачешь?

– Потому что, когда отец расскажет то, что он знает, вы поймете, что не можете любить землянку.

– Испытай меня и в этом.

Авардан встретился с Шектом в задней комнате на втором этаже дома, окна которой были тщательно поляризованы до полной непроницаемости. Пола осталась внизу, настороженно ожидая в кресле и следя за погруженной в темноту улицей.

Сутулая фигура Шекта производила несколько иное впечатление, чем несколько часов назад.

Лицо физика, по-прежнему изможденное и усталое, теперь, вместо прежнего колебания, выражало почти отчаянную решимость.

– Доктор Авардан, – сказал он, и голос его был тверд, – я должен извиниться за мое сегодняшнее поведение. Я надеюсь, что вы поймете…

– Признаюсь, что мне это не удавалось, но думаю, теперь все будет иначе.

Шект сел за стол и кивнул на бутылку с вином. Авардан сделал отрицательный жест.

– Если вы не возражаете, я попробую фрукты… Что это? В жизни не видел ничего подобного.

– Это один из сортов апельсинов, – ответил Шект, – которые растут только на Земле. Кожура легко снимается. – Он показал, и Авардан с любопытством надкусил сочный плод.

– Это изумительно, – воскликнул он. – Земля никогда не пробовала экспортировать их?

– Старейшие, – мрачно проговорил физик, – не особенно склонны к торговле с внешним миром. Да и наши соседи не стремятся торговать с нами. Это всего лишь один из аспектов наших трудностей.

Авардан неожиданно почувствовал приступ раздражения.

– Ничего не может быть глупее. Уверяю вас, иногда меня охватывает отчаяние, когда я вижу, что может существовать в сознании людей.

Шект пожал плечами со снисходительностью человека с жизненным опытом.

– Боюсь, что это часть антиземной политики, которую разрешить невозможно.

– Но эту проблему делает неразрешимой именно то, что никто по-настоящему не желает ее решения, – воскликнул археолог. – Сколько землян способствуют этому, ненавидя подряд всех жителей Галактики. Действительно ли ваш народ стремится к равенству, взаимному уважению? Нет! Большинство из них желает лишь, в свою очередь, занять место наверху.

– Возможно, в том, что вы сказали, немало правды, – грустно проговорил Шект. – Этого я не отрицаю. Но это не вся правда. Дайте нам только возможность, и новое поколение землян достигнет зрелости без самовыделения, всем сердцем веря в единство всех людей. Ассимиляционисты с их терпимостью и верой в возможность компромисса не раз имели сильные позиции на Земле. Я – один из них. Или, по крайней мере, я им был. Однако Землей сейчас правят Зелоты. Это крайние националисты, верящие в прошлое и будущее величие Земли. Это от них должна быть защищена Империя.

Авардан нахмурился.

– Вы имеете в виду восстание, о котором говорила Пола?

– Доктор Авардан, – мрачно проговорил Шект, – нелегко убедить кого-либо в столь нелегкой перспективе, как покорение Землей всей Галактики, но это правда. Я не обладаю особой храбростью и ужасно хочу жить. Поэтому вы можете представить, сколь опасным должен быть кризис, заставивший меня пойти на предательство в то время, когда местные власти не спускают с меня глаз.

– Что же, – сказал Авардан, – если это так серьезно, то я должен сразу предупредить вас. Я помогу вам всем, сделаю все, что в моих силах, но только как гражданин Империи. Я не обладаю здесь никаким официальным статусом и на имею особого влияния ни на Совет, ни на Наместника. Я именно тот, за кого себя выдаю, – археолог, прибывший сюда только с научными целями. Поскольку вы готовы на все, не лучше ли вам встретиться с Наместником? Он действительно сможет что-то предпринять.